“КОГДА НАЗАРИЙ ЯРЕМЧУК ОСТАЛСЯ ОДИН, Я ЕМУ ПРИНЕС ИЗ СВОЕГО КАБИНЕТА СТУЛ И СТОЛ, ПОТОМУ ЧТО ОН КУШАЛ НА ПОДОКОННИКЕ”
— С Назарием Яремчуком мы были кумовьями. У нас было все одинаковое — от мебели до вилок. Немецкие стенки, первые импортные сковородки, одежда… Все это мне приходилось доставать на базе…
Когда от Назария ушла первая жена, я ему из своего кабинета принес стул и стол, потому что он кушал на подоконнике. Яремчук приехал с концерта, а хата уже пустая — забрали все до последней вьетнамской циновочки.
Я знал всех женщин Назария, включая его последнюю любовь. Дарину он очень ценил и ни разу ей не изменил. Но, выйдя из церкви после венчания с ней, он увидел на багажнике машины крест. Это его приговорили к смерти с помощью дьявольских сил…
Восемь последних лет Назария наши с ним семьи всегда вместе святили пасхи. Обходили за ночь семь церквей, заканчивая храмом при нашем Черновицком университете.
На Пасху 1995 года Назарий чувствовал себя плохо, до его ухода оставалось пару месяцев. Он тогда уже вернулся из Канады, где ему делали операцию, его мучили страшные боли, никого не хотел видеть. Я с семьей и он с сыновьями тогда сфотографировались на фоне собора. На этом снимке всех было четко видно, а лицо Назария получилось абсолютно смытое — просто пустота. Это был первый признак того, что он — не жилец…
На похоронах семью Назария материально поддержали Коля Мозговой, Ян Петрович Табачник, Саша Злотник и покойный муж Сони Ротару. Все остальные приехали засветиться.
— После смерти Яремчуки-сыновья поднялись на его имени. А я ведь знаю, какую боль они приносили ему все годы. Да и их дедушка из Закарпатья вместе с их мамой… Помню, мы с Константином Огневым и нашими женами пришли к мальчикам Назария, которые спрятались в дальней комнате. Константин Дмитриевич вызвал парней и сказал: “Дiти, я не знав вашого батька. Але ти, Дiмо, будеш у мене навчатися, бо мене попросив дядько Мар’ян”. А Саша Злотник помог младшему — Назарию — поступить в консерваторию к Ивану Карабицу.
…Назарий ко мне не приходил лет семь, а в июле я опять услышал его голос с Небес: “Мар’яне, прости моїм дiтям. Вони й тобi багато болю принесли”. Я рассказал об этом своим детям и жене, а Ольга покачала головой: “Сегодня ровно 10 лет, как ты зашел к нему в последний раз — с черешнями”.
Тогда я попросил Назария и Дмитрия: “Поїдьте до тата на могилу, бо вiн, мабуть, хоче вас бачити”.
Кстати, у Яремчука было мало настоящих друзей. Один известный певец любил говорить о себе, Назарии и Васе Зинкевиче: “Нас в Украине три сокола”. Но пусть он вспомнит, как на стадионе во Львове начал без разрешения петь в радиомикрофон Яремчука. А Назарий вышел на поле, забрал микрофон и показал всем людям — тот “сокол” работает под фонограмму.